В 4 номере (за апрель) журнале «Энергоэффективность» (профильное издание Департамента по энергоэффективности — прим. Экодом) опубликована статья под названием «Энергетический переход и интеграция в сфере электроэнергетики на евразийском пространстве» под авторством Л.В. Шенца (главного редактора журнала) и Д.А. Мельника, (советник отдела электроэнергетической и атомной политики Департамента энергетики Евразийской экономической комиссии). В статье нет глубокого технического анализа текущих тенденций, но зато она изобилует общими экспертными оценками состояния энергосистем ЕС и ЕАЭС и других стран. Такие экспертные оценки авторитетных авторов могут оказывать серьезное влияние взгляды читателей. Но в выборе между «истиной авторитета» и «авторитетом истины» всегда следует выбирать второе. iSANS попробовал проверить, насколько приведенные оценки соответствуют действительности.
В первом же абзаце авторы соглашаются, что переход на «зеленую» энергетику «входит в мировую энергетическую повестку» и указывают, что этот процесс получил название «энергетический переход». В общем-то на этом про энергетический переход все сказано. Больше он в статье не упоминается, кроме попытки дать новое определение самому энергопереходу.
Дальше идет перечисление сложностей и негативных последствий, с которыми якобы столкнулись страны на пути энергетического перехода. Без перечисления выгод. Проанализируем приведенные в статье тезисы.
«… в последнее время в странах с высокой долей возобновляемой энергетики в конечном электропотреблении электрическая энергия стала для населения менее доступной, а цены на энергоносители бьют все рекорды».
Не совсем понятно, что имеют авторы под фразой «в последнее время». Это период 2020–2022 год со значительными энергетическими и экономическими шоками (сокращение потребления в период пандемии с последующим восстановлением) или более длительный период – скажем 2010–2020. Это разные виды анализа и разные выводы. Как видно из графика 1 все страны ЕС увеличили долю ВИЭ в структуре генерации электроэнергии и при этом большинство стран смогли добиться сокращения стоимости электроэнергии.
Рисунок 1 — Влияние увеличения доли ВИЭ на цену электроэнергии в странах ЕС
Причин изменения стоимости электроэнергии может быть множество. Мы не проводим детального анализа причин изменения, но данный график показывает, что увеличение доли ВИЭ и рост стоимости электроэнергии не имеет прямой связи.
«Так в конце 2020 года – начале 2021 года доля угля в генерации Китая вернулась к своим значениям с рекордных минимумов 2020 года даже несмотря на прирост доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в установленной мощности электроэнергетики Китая за 2020 год».
Из самой этой фразы видно, что доля ВИЭ увеличилась. А если при этом увеличилась также доля угольной генерации также увеличилась, то, вероятно, сократилось потребление природного газа.
Однако этого тоже не произошло. Доля угля в генерации Китая в среднем на годовом периоде остаётся на минимальных исторических уровнях (рисунок 2). Т. е. в статье высказывается тезис, который либо заведомо является ложью, либо этот тренд имел место на каком-то очень коротком временном интервале, который противоречит общей тенденцией. Но использовать его в качестве аргумента при описании энергетического перехода – это манипуляция фактами.
Рисунок 2 — Структура производства электроэнергии в Китае
«Также безветренная погода в Европе лишила «ветряки» возможности выработать достаточное количество энергии для покрытия спроса, в результате чего образовался дефицит».
На самом деле, в 2021 году ВИЭ произвели рекордное количество электрической энергии. На рисунке 3 приведено изменение производства электроэнергии по месяцам и по видам топлива в ЕС.
Рисунок 3 — Изменение в генерации электроэнергии в ЕС
Только последние два месяца в 2021 году наблюдалось сокращение выработки на ВИЭ со значительным ростом производства на угле. При этом с июля по октябрь ВИЭ замещали уже именно газовую генерацию, вероятно, потому что угольные блоки работали на минимальных мощности. Кроме того, нет признаков дефицита электрической энергии – рост выработки на угле и газе в ноябре-декабре проходили на фоне роста электропотребления относительно такого же периода 2019 года. Поэтому данная цитата — не что иное, как манипуляции. Снова краткосрочную тенденцию (2 месяца) рассматривают как результат долгосрочного тренда.
«Вследствие этого спрос достиг максимума за 25 лет, а запасы газа в европейских хранилищах оказались на десятилетнем минимуме. Все перечисленное оказало значительное влияние на биржевые цены на газ в октябре 2021 года…)».
Если знать только о ценах на природный газ в ЕС, то такой вывод – первое что приходит в голову. Однако фактически значительного роста потребления природного газа в ЕС не произошло (Рисунок 4)
Рисунок 4 — Потребление природного газа в ЕС
Спрос на природный газ оставался приблизительно на постоянном уровне с небольшим ростом, связанным с экономическим ростом.
Низкий уровень запасов газа в европейских газохранилищах вероятно повлиял на цену на газ в ЕС. Однако низкий уровень не связан с ростом потребления природного газа.
Рисунок 5 — Наполнение газохранилищ в ЕС в целом (слева) и газохранилищ, принадлежащих Газпрому (справа)
В начале 2021 года (вплоть до апреля) запасы газа в ПГХ (подземных газовых хранилищах) были на уровне средних значений за последние 5 лет. Но уже тогда объемы хранения в хранилищах Газпрома (хранилища на территории ЕС, принадлежащие Газпрому) были ниже пятилетней средней. После окончания отопительного периода в апреле 2021 года европейские организации начали заполнять свои ПГХ, а Газпром этого делать не стал. На графике 5 (справа) видно, что именно это стало причиной отклонения уровня заполнения в целом по ПГХ ЕС. Т. е. были созданы условия для формирования дефицита газа в отопительный период и сокращение выработки на ВИЭ в ноябре-декабре 2021 года стало просто триггером, но не причиной роста цен на электроэнергию. Даже с таким низким заполнением газпромовских ПГХ уже к февралю 2022 года заполнение ПГХ в ЕС в среднем вернулось в область нормальных объемов хранения для февраля. Поэтому нерыночное поведение Газпрома на газовом рынке ЕС стало причиной роста цен на газ. Сокращение выработки на ВИЭ играло очень незначительную и непродолжительную роль. В противном случае мы вы видели рост цен на электроэнергию и газ только в ноябре и декабре. Однако рост начался ровно с апреля (рисунок 4) – когда объем заполнения ПГХ в ЕС стал сокращаться из-за того, что Газпром решил не заполнять свои ПГХ.
Рисунок 6 — Цены на ТЭР в ЕС
Из всех этих ошибочных (или ложных) тезисов делается вывод – «В глобальном же масштабе это говорит о том, что широкое распространение возобновляемых источников энергии (ВИЭ) создает проблемы нестабильной выработки солнечной и ветровой энергии, что в свою очередь без наличия в стране иных источников энергии ведет к нарушению энергообеспечения ее жителей и угрожает энергетической безопасности государства».
Но фактически мы видим, что солнце и ветер могут периодически сокращать выработку электроэнергии, и на этот период необходимы запасы других видов топлива. Однако реальной угрозой энергетической безопасности является зависимость от импорта энергоносителей из других стран, которые своими действиями могут оказывать более серьезное и, главное, продолжительное влияние на надежность энергоснабжения. И это влияние не может быть компенсировано никакими запасами (из-за своей продолжительности), а может компенсироваться либо за счет диверсификации, либо за счет обеспечения энергоснабжения за счет собственных источников энергии. В странах без значительных залежей полезных энергетических ископаемых такими источниками как раз и являются ветер и солнце. На основании ошибочных (или ложных) предположений делается вывод, который абсолютно противоречит действительности.
Далее в статье приводят очевидный тезис о то, что «нахождение оптимального баланса между традиционными и возобновляемыми видами генерации, разумное резервирование системы являются важнейшими задачами перспективного развития электроэнергетической отрасли любого государства» на основании которого почему-то делается предположение, что энергетический переход может быть достигнут путем «интеграции электроэнергетических рынков государств, имеющих очевидные предпосылки к такому объединению». Непонятно, каким образом интеграция может привести к энергетическому переходу энергосистемы, которые основаны на использовании природного газа и углы. Никакое самое тесное объединение таких систем не приведет к переходу на использование ВИЭ и сокращению выбросов парниковых газов само по себе.
Но давайте посмотрим на предпосылки к объединению энергетических систем. Фактически сейчас Беларусь объединена с энергетической системой России. Россия обеспечена собственными энергетическими ресурсами в огромных количествах. Угрозы энергетической безопасности для нее состоят в основном в сокращении экспорта энергоресурсов или в технической надежности систем энергоснабжения.
С другой стороны, на примере Украины и Литвы мы видим, что Беларусь может присоединиться к энергосистеме ЕС и объединиться с такими же странами, которые не обладают собственными ресурсами и поэтому должны увеличивать установленные мощности на ВИЭ и разрабатывать механизмы надежности энергоснабжения. Поэтому если не рассматривать политические предпочтения сегодняшнего режима, то с технической точки зрения у Беларуси больше предпосылок к объединению с энергосистемами ЕС. Увеличение размеров энергосистемы дает больше преимущества именно для стран с большей долей ВИЭ. При наличии собственных энергоресурсов объединение энергосистем не дает значительного преимущества. Мы видим это на примере энергетической системы Дальнего Востока, которая до сих пор работает изолировано от энергосистемы России. Почему-то активных мер по интеграции частей энергосистемы РФ в одну не предпринимается.
Дальше делается предложение «о необходимости появления 5-го этапа энергетического перехода, который должен характеризоваться совместными усилиями и наличием скоординированной политики по обеспечению энергетической безопасности соседствующих государств (находящихся в общем интеграционном объединении) …»
Эту фраза говорит уже о полном непонимании происходящего. Во-первых – непонятно, что такое этапы энергетического перехода. В мире в принципе говорят о энергетическом переходе. Если авторы хотели сказать о 5-м энергопереходе, то переход на ВИЭ в мире считают 4-м энергопереходом (1-й начало использования угля вместо древесины, 2-й развитие использования нефти и нефтепродуктов, 3-расширение использования природного газа). 4-й энергетический переход только начинается. Авторы считают, что он уже закончился в России и Беларуси? Или они решили, что 4-й энергопереход это не для них и они сразу начнут 5-й? Это очень опасное допущение.
Когда не хочется заниматься сложными вещами с коренным изменением привычных методов работы – хочется отрицать необходимость таких изменений и указывать на отсутствие необходимости их проведения. А еще лучше придумать такие «другие важные» мероприятия, которые понятнее и делать проще. Иными словами, вместо реального обсуждения существующий ситуации, авторы предлагают некую форму прокрастинации.
Опасность такого подхода заключается в том, что в мире можно найти достаточно большое количество примеров, когда организации или страны пытались пропустить некоторые этапы развития или не принимали участия в глобальных процессах. Результат редко получается положительным. Да и в чем суть предлагаемого 5-го энергоперехода? В объединении энергосистем? Так это предлагалось еще в плане ГОЭЛРО, который фактически реализовывался, можно сказать, во время второго энергоперехода (в 1920-х годах). Никаких новых качеств энергосистемы от объединения не получат.
И особенно важно для понимания настроений авторов последнее добавление в скобках «находящихся в общем интеграционном объединении». С технической точки зрения нет никакой разницы в одном интеграционном объединении находятся энергосистемы или нет. Работа беларусской энергосистемы совместно с энергосистемой Украины в недавнем прошлом очень помогала обеим странам несмотря на различные «интеграционные объединения». И именно политические (а потом и вооруженные) конфликты ухудшили положение обеих энергосистем в том числе и по-политически мотивированных отказах от торговли энергии. В то же время торговля электроэнергией между энергосистемой Беларуси и России было очень незначительной несмотря на «общее интеграционное объединение». Это исключительно политическое заявление. Но политика всегда проигрывает экономике. Активная торговля электроэнергией между Беларусью и Россией невозможна в силу экономических условий.
И заканчивается статья дифирамбами во славу общих энергетических рынков ЕАЭС, о том какие прогрессивные положения заложены в договор. Изначальные посылы содержали действительно благие намерения, но фактически политика защиты внутреннего рынка привела к формированию договора, который не содержит никаких признаков свободного рынка, да и сам договор был нарушен уже через полгода после подписания.
Получается, что по каким-то причинам люди, руководившие ранее или сейчас еще руководящие энергетической политикой ЕАЭС решили не развивать ВИЭ даже при экономической целесообразности и настаивают на сохранении углеродной энергетики. При этом для демонстраии деятельности предлагается заняться мероприятиями, которые во всем мире (в наших странах в том числе) идут уже более 100 лет, но при этом назвать их самым передовым краем развития энергетики — 5-м энергопереходом, как будто 4-й энергопереход мы уже осуществили. Вместо активных действий предлагается прокрастинация и пустословие с видом прогрессивных передовых специалистов. В целом, конечно, в духе времени: для стран, которые во внутриэкономических и внешнеполитических практиках возвращаются к средневековым методам, идея объединения энергосистем может казаться очень прогрессивной.
Отдельно стоит остановиться на авторах статьи. Леонид Васильевич Шенец работал первым заместителем министра энергетики, директором департамента энергетики ЕЭК. Судя по статье, человек в своем виденье развития энергосистемы Беларуси основывается не на техническом анализе ситуации, а на политических предпосылках. Публикация больше похожа на статью пропагандиста, который готов любым образом искажать факты для удовлетворения политического заказа. При этом человек, занимающийся анализом ситуации в мире и в регионе не может не знать этих фактов. Представление, подобное высказанному, возникает у человека, который черпает информацию из политически ангажированных СМИ, а не из объективных источников информации. Такие люди долгое время определяли и продолжают влиять на направление развитие энергетики Беларуси.
Источник: iSANS, Евгений Макарчук
